Как живут дети инвалиды от которых отказались родители в роддоме
оставить больного ребенка в роддоме
У меня есть коллега которой недавно пришлось пережить трудные испытания, первый ребенок, запланированный родился больным, синдром Дауна. Она написала отказ в роддоме, точнее согласие на …
Лучше б аборт сделала. Тот, кого нет, не будет в муках жить, как тот, кого она родила
Русских детей, в том числе с синдромом дауна, усыновляют американские мамы. Вы думаете, что у них денег много?
Вы думаете у них нет выгоды? Соц гарантии, поблажуи по налогам и много чего. Все не просто так! Потом этих детей убивают так как приемные сами бывают не в себе.
я получаю пенсию по инвалидности 15 тысяч плюс пособие по уходу за ребенком инвалидом 6 тыс. как можно на это прожить? я работала, пока бабушки помогали с ребенком, год назад ушла с работы, надо возить в школу, по врачам, бабушки уже в возрасте, им самим помощь нужна. муж хорошо зарабатывает, дай бог ему здоровья.
На ребенка инвалида тоже пенсию платят. Так что 2 пенсии +соц помощь, приходящий соц работник и лекарства. Жить можно. Не шиковать конечно но и с голоду не умрешь. У всех такие условия.
Дело не только в деньгах, но в огромной разнице качества жизни с одной стороны женщины со здоровым ребенком или вовсе без детей и с другой стороны матери растящей глубокого инвалида
Дело не только в деньгах, но в огромной разнице качества жизни с одной стороны женщины со здоровым ребенком или вовсе без детей и с другой стороны матери растящей глубокого инвалида
Поверьте,если есть достаточное кол-во денег,то качество жизни с ребенком-инвалидом не ухудшидся.Т.к. можно привлечь кучу грамотных специалистов:врачей,нянечек,мед.сестер, которые будут проводить колоссальную работу по лечению и реабилитации такого ребенка.Мама,априори,в данном случае не будет страдать,как и ребенок.(Это как раз случаи Хакамады и Бледанс, не сами они занимаются со своими детьми)
мужики на лево и направо оставляют своих детей (кстати здоровых) и никто не осуждает не кидается на них,а почему женщина не может так поступить в наше то время равенства. я считаю что она сделала правильно. и нече тут думать. можно уехать из города и начать новую жизнь.
Да, злые языки страшнее пистолета.(с)
Людям никогда не угодишь, это давно известная истина. Что касается » почему аборт не сделала, есть же УЗИ», то патологии пропускают, их в Москве шпециалисты пропускают, уже не говоря про провинцию, уровень всего оставляет желать лучшего. Но вот про отказ от ребёнка, это право этой женщины, но я всегда с уважением смотрю на Ирину Хакамаду, Э.Блёданс и других, которые не отказались от своего ребёнка, не смею утверждать, что так должны поступать все.
И Хакамада, и Бледанс — ну осень обеспеченные женщины, которые имеют возможность купить прекрасную медицинскую помощь, а также помощников, помогающих растить нестандартных детей. Думаю, что коллега автора этого лишена.
коллега в принципе обемспечена, у родителей прибыльный магазин, муж на северах работает, с вахты хорошо привозит.
Ну и что? Разве может быть материнство счастливым с таким ребенком? А так она оправится, родит здоровых детей и будет счастливой матерью.
Лучше б аборт сделала. Тот, кого нет, не будет в муках жить, как тот, кого она родила
так она только в род. зале узнала. узи не увидело, а инвазивку жк только после 35 делают, а ей 26.
так она только в род. зале узнала. узи не увидело, а инвазивку жк только после 35 делают, а ей 26.
скрининг делают не только на основе УЗИ, а берут кровь в сроки, которые еще позволяют сделать аборт. значит она не серьезно отнеслась к всем обследованиям
Да, злые языки страшнее пистолета.(с)
Людям никогда не угодишь, это давно известная истина. Что касается » почему аборт не сделала, есть же УЗИ», то патологии пропускают, их в Москве шпециалисты пропускают, уже не говоря про провинцию, уровень всего оставляет желать лучшего. Но вот про отказ от ребёнка, это право этой женщины, но я всегда с уважением смотрю на Ирину Хакамаду, Э.Блёданс и других, которые не отказались от своего ребёнка, не смею утверждать, что так должны поступать все.
Что Вы сравниваете, Блёданс вообще не аргумент ни разу. Она та ещё мать. Старший сын с ней не общается, она на него забила попросту. Дауна она родила сознательно, что ей оставалось делать, у неё муж младше на 15 лет, сделала бы аборт, он бы от неё быстро спетлял. А так держит его больным ребёнком, кстати она актриса и хорошо играет на публику. В остальном этим дауном занимаются две няньки. Я эту семью знаю, так что не надо мне тут приводить её в пример.
Про хакамаду ничего говорить не буду, не знаю
ещё и закон инициирует , чтобы матерям запретили делать аборты при патологиях и отказываться от детей с патологиями. И д и о т ка. Она даже не понимает, что не все могут спихнуть дауна на нянек и бегать дальше по тусовкам. Ну ладно она больная старая д у ра, но сёмин (( нет слов
Говорить ли ему про ребенка?
Муж бросил с ребенком
оставила ребенка в роддоме?
Зачем я оставила малыша в роддоме?Откровения родивших,но не воспитавших.
Я родила больного ребенка
Пост 55: Поверьте,если есть достаточное кол-во денег,то качество жизни с ребенком-инвалидом не ухудшится.
******
Смехотвоно и просто оскорбительно указывать на такое женщинам, которые берут врасчет социальную пенсию:
.
Пост 53: На ребенка инвалида тоже пенсию платят. Так что 2 пенсии +соц помощь, приходящий соц работник и лекарства. Жить можно. Не шиковать конечно но и с голоду не умрешь. У всех такие условия.
Я уважаю людей, которые, родив любого ребёнка, не оставляют его в роддоме. Это они им беременны, и они хотели его родить, почему ребёнок должен страдать? Богатым проще, конечно. Я не знаю, как бы я поступила, но если бы оставила ребёнка в роддоме, то понимала бы, что заслуживаю осуждения и презрения, потому что это низко, подло и трусливо.
Получается взрослая тетка жалеет себя, что у нее жизнь будет тяжелой, а ребенка своего, у которого в 500 раз сложнее жизнь будет после отказа от него, не жалеет. Как это назвать? Какой бессердечной эгоисткой нужно быть, чтобы так поступить?
Всем желаю только здоровых детей! Дети не виноваты.
Я уважаю людей, которые, родив любого ребёнка, не оставляют его в роддоме. Это они им беременны, и они хотели его родить, почему ребёнок должен страдать? Богатым проще, конечно. Я не знаю, как бы я поступила, но если бы оставила ребёнка в роддоме, то понимала бы, что заслуживаю осуждения и презрения, потому что это низко, подло и трусливо.
Получается взрослая тетка жалеет себя, что у нее жизнь будет тяжелой, а ребенка своего, у которого в 500 раз сложнее жизнь будет после отказа от него, не жалеет. Как это назвать? Какой бессердечной эгоисткой нужно быть, чтобы так поступить?
У моей тети родился ребенок с отклонениями 30 лет назад, в районе 15 лет он жил уже в интернете. Причем он не глупый и может работать. Я ее спросила «А почему он НЕ ДОМА?» и она мне рассказала столько историй с ним, как он себя неадекватно вел и входил под влияние местных священников и т.д. Чуть дом не спалил, в итоге он много лет живет в интернате она к нем уездит раз в квартал, так как уже на пенсии, а дорога дорогая-он в другом городе! Со своими осуждениями катитесь в пропасть -Вы лучше мужиков осуждайте, что семью оставляют — все мои подруги из неполных семей!
Всем желаю только здоровых детей! Дети не виноваты.
А кто виноват, если больные?
Я считаю, что и здоровый, взрослый человек ставший больным в России НИКОМУ НЕ НУЖЕН, а Вы о детях!
Я не то чтобы осуждаю, но вашу мать. если подумать, то вы здоровы, вам полюбому легче, а ваш ребенок болен, беззащитен, одинок и страдает, его могут обижать, унижать, у него нет защиты, нет тех, кто за него порвет, люди к инвалидам жестоки. А вы к нему как к бракованной вещи относитесь, типо упс. как то хреновенько вышло, это можно выкинуть, а позже попробовать снова, это капец. вы сами как никрути виноваты, и ваш мужик, что ребенок получился такой, значит вы гнилые и ваши гены, и вам нехер было плодиться, а в итоге виноват ребенок, покинутый, несчастный одинокий, а вам значит можно и дальше тусить и сношаться, недумая ни о чем.
Я не то чтобы осуждаю, но вашу мать. если подумать, то вы здоровы, вам полюбому легче, а ваш ребенок болен, беззащитен, одинок и страдает, его могут обижать, унижать, у него нет защиты, нет тех, кто за него порвет, люди к инвалидам жестоки. А вы к нему как к бракованной вещи относитесь, типо упс. как то хреновенько вышло, это можно выкинуть, а позже попробовать снова, это капец. вы сами как никрути виноваты, и ваш мужик, что ребенок получился такой, значит вы гнилые и ваши гены, и вам нехер было плодиться, а в итоге виноват ребенок, покинутый, несчастный одинокий, а вам значит можно и дальше тусить и сношаться, недумая ни о чем.
вы именно осуждаете.
Не знаю, как бы я поступила на месте Автора. Ребёнка жалко. Но и осуждать нехорошо. Это очень тяжелая ситуация, не дай Бог никому.
не дай Аллах никому больного ребенка, пусть все детки будут здоровы! Но если случилось такое, то ИМХО нельзя его оставлять в детдоме, сколько статей на тему, что там за ними совсем не смотрят, не подходят, не заботятся, не занимаются и не проявляют ни малейшей любви, а как в ней нуждается маленький человечек!! В детдоме на детей кричат, бьют и воспитатели, и ровесники, нередки случаи насилия, там просто борьба за выживание и жестокая среда обитания, там и здоровому-то трудно! Как же можно оставить там больного ребенка?? Но если у матери нет ну ни малейшей возможности оставить его у себя, то она хотя бы навещать его должна каждые выходные, чтобы ребенок хоть частичку любви и заботы почувствовал! И еще хорошо было бы если бы популяризировали по ТВ и СМИ передачи и статьи не про бесконечное потребление и разврат, а про необходимость взаимопомощи в человеческом обществе, чтобы стало модным не пить беспробудно все выходные, а хоть два часа уделить добрым делам, например , навестить детдомовцев или стариков в доме престарелых и проявить к ним внимание и заботу:)
И еще. Здесь речь идет не про осуждение. Я лишь пытаюсь отделить зерна от плевел и определить, что есть истина, а что — заблуждение и как было бы правильно поступить той женщине с точки зрения религии и общечеловеческой морали.
Я уважаю людей, которые, родив любого ребёнка, не оставляют его в роддоме. Это они им беременны, и они хотели его родить, почему ребёнок должен страдать? Богатым проще, конечно. Я не знаю, как бы я поступила, но если бы оставила ребёнка в роддоме, то понимала бы, что заслуживаю осуждения и презрения, потому что это низко, подло и трусливо.
Получается взрослая тетка жалеет себя, что у нее жизнь будет тяжелой, а ребенка своего, у которого в 500 раз сложнее жизнь будет после отказа от него, не жалеет. Как это назвать? Какой бессердечной эгоисткой нужно быть, чтобы так поступить?
Слушайте добрая, вы сколько больных детей вырастили? Вы знаете, что такое больной ребенок, да еще и неизлечимо больной?! Я уверена, что не знаете и таких чистотеоретиков, как вы, много.
У моей подруги ДЦП. Мы учились с ней в одной школе. И класса до седьмого мама и бабушка возили ее по больницам, санаториям и тп. Папаня там, кстати, благополучно свалил, но это ниче «онжемужикемужеможно». А вот мама с бабушкой, я считаю, совершили подвиг, они очень много сделали, занимались, лечили, добились очень хороших результатов. Моя подруга полноценно живет. Но на это способны не все. И осуждать никого в этой ситуации нельзя. Можете дальше из себя добренькую строить, но пока вы не столкнулись с этим, все это только слова.
Родители отказались от малыша еще в роддоме из-за неутешительного диагноза, но спустя 10 лет они узнали правду
Ваня рос смышленым, послушным мальчиком. Жил он в интернате для слабослышащих детей. На выходных многих деток забирали домой, а Ваня грустно провожал их взглядом, сидя на широком подоконнике. Как бы ему хотелось, чтобы папа с мамой тоже приехали за ним, и они бы шли по аллее, держась за руки. Но родителей у Вани не было. Сколько он себя помнит, он жил здесь, в интернате. Воспитатели и педагоги были душевные, добрые, понимающие. Но никто не мог заменить Ванечке маму с папой.
«Вашему ребенку недолго осталось»
Ваня появился на свет в одном из родильных домов на 27-й неделе беременности. Родители, Анатолий и Светлана, ждали сына, готовились к его рождению, придумывали имя. Беременность протекала хорошо, никаких проблем не возникало. Как-то ночью Светлана проснулась ночью от ощущения чего-то теплого и липкого на ногах. Она встала и поняла, что у нее открылось кровотечение. Скорая привезла женщину в роддом, и там ей сделали экстренное кесарево сечение. Мальчик родился слабым, с большим количеством диагнозов и неутешительных прогнозов.
Светлана сидела в палате, плакала и сцеживала молоко. Она надеялась, что ей разрешал прийти в реанимацию, чтобы хотя бы одним глазком посмотреть на сына. Соседки кормили своих новорожденных малышей, умилялись их пухлым щечкам, а Светлане хотелось провалиться сквозь землю.
В палату зашел врач, и Светлана сразу же бросилась к нему с расспросами. Врач был молчаливым и хмурым. Он вывел Свету из палаты в коридор и сообщил, что ее сыну осталось совсем немного. «У него нет шансов, понимаете? Он не выживет, это невозможно. Вопрос пары дней» – сказал доктор, и земля ушла у Светы из-под ног.
Они с мужем написали отказ от ребенка, хотя это решение далось с великим трудом. Потом были долгие месяцы восстановления, консультации психотерапевта, нежелание жить. А через год Светлана снова забеременела, и спустя 9 месяцев у них появилась двойня – мальчики и девочка.
«У меня есть родители, и я знаю, что они за мной придут»
Случилось чудо, и мальчик выжил. Врачи так и не смогли объяснить тот факт, что ребенок, который родился с такими серьезными пороками, смог выкарабкаться. К году все диагнозы были сняты, кроме проблем со слухом. Ваню определили в интернат для слабослышащих детей.
Здесь Ванечку все любили, уж очень добрым и ласковым он рос. Всегда помогал, если была нужна помощь. Часто улыбался, смеялся, много читал, слушался воспитателей. Но очень часто он повторял, что родители его обязательно заберут. Педагоги вздыхали, ведь было понятно, что Ваня родителям был не нужен. Они надеялись лишь на то, что его усыновит какая-нибудь хорошая семья. Однако шло время, а слабослышащего ребенка никто забирать не хотел.
Чудо помогло Ване обрести своих родителей
Как-то в интернат приехала семейная пара, которая хотела усыновить ребенка. По счастливой случайности, это оказалась родная сестра Светланы. У нее с мужем не получалось родить своего малыша, и тогда они решили взять крошку из интерната. Марина, сестра Ваниной мамы, обратила внимание на Ванечку. Его внешность показалась ей очень знакомой.
Марина приехала в тот вечер к сестре и рассказала про то, что видела мальчишку, который, как две капли воды, похож на Свету. «Просто копия, Светка, я даже сначала не поняла, кого он так напоминает» – поделилась Марина с сестрой.
У Светланы закрались сомнения, которые она озвучила мужу. Света думала, что Анатолий поднимет ее на смех, но супруг сказал, что нужно все тщательно проверить.
Спустя 10 лет снова вместе
Светлана с Анатолием много времени потратили на то, чтобы докопаться до истины. Но, в конце концов, им это удалось. Действительно, оказалось, что ребенок в роддоме выжил, после чего его поместили в интернат для слабослышащих детей.
И вот Светлана с мужем переступили порог интерната. Сердце матери бешено колотилось в предвкушении встречи с сыном, которого она мысленно давно похоронила. Но память о первенце не стерлась за эти годы. Не было ни одной секунды, чтобы Светлана не вспоминала своего малыша, который родился таким хрупким, мало похожим на настоящего человечка.
Им навстречу вышел голубоглазый мальчишка со светлыми, непослушно вьющимися кудрями. Именно такой была Света в детстве, даже сохранились фотографии, где она так же стоит, робко спрятав руки за спину.
– Сыночек, иди к нам! – всхлипнула Света и крепко обняла мальчишку. Слезы градом лились из глаз, душа разрывалась от осознания, что ее сын столько жил без материнской ласки и любви.
Ваню забрали домой, где его уже ждали братик с сестричкой. Потом Ване сделали несколько операций в иностранных клиниках, после чего слух частично восстановился. Семья живет счастливо, и Света каждый день благодарит Бога за такой великолепный подарок.
Можно ли отказаться от отцовства, чтобы не платить алименты?
Услышала недавно байку, что отец может написать бумагу, что он отказывается от отцовства, и тогда алименты за него будет платить государство. И что отказаться от отцовства — это простая процедура. Нужно прийти и написать заявление.
А еще якобы отца автоматически лишают отцовства, если он не платит алименты хотя бы полгода.
Если бы от отцовства можно было так просто отказаться, в нашей стране не было бы столько должников по алиментам. Только по итогам 2019 года алиментная задолженность в России составила более 150 млрд рублей. Полную картину долгов можно увидеть в нашей статье «Алименты глазами статистики».
В российском законодательстве нет процедуры, по которой можно отказаться от отцовских прав и алиментных обязательств только по желанию отца. А в том случае, когда отказаться от отцовства все-таки можно, алименты все равно придется платить до момента, пока ребенка не усыновят.
В ответе я не буду рассматривать отказ от отцовства, когда отец выяснил, что ребенок не его. В этом случае его ввела в заблуждение мать ребенка — это совершенно другая ситуация. Чтобы ее разрешить, необходимо идти в суд и оспаривать такое отцовство.
Расскажу подробнее именно об отказе от родительских прав.
Как устанавливают происхождение ребенка
Когда ребенок рождается, его происхождение устанавливают юридически. Вот как это делается.
Матерью ребенка записывают женщину, которая родила его в медицинской организации. Об этом ей выдают справку.
Если ребенок родился не в больнице, мать тоже может доказать, что именно она его родила. Для этого ей необходимо после родов обратиться в медицинскую организацию, например близлежащий роддом, и там оформить справку о рождении. Когда будут выдавать свидетельство о рождении ребенка, также понадобится заявление свидетеля, который присутствовал во время родов.
С отцами дело обстоит иначе. Если ребенок родился у семейной пары в зарегистрированном браке, то отцом признается муж матери новорожденного. А если у пары вне брака, родители должны вместе подать заявление в загс об установлении отцовства. Если отец отказывается от установления отцовства, то происхождение ребенка можно установить в судебном порядке.
Юридическое установление происхождения ребенка не стоит путать с внесением данных о родителях в свидетельство о рождении. Если женщина не в браке, она может назвать любое отчество для ребенка при регистрации. Но фамилия у ребенка будет ее, а в графе «Отец» в свидетельстве будет стоять прочерк.
Также мать может в принципе указать любого мужчину в качестве отца своего ребенка, когда будет получать свидетельство о рождении. Но в документе загса будет отмечено, что отец записан со слов матери. В этом случае ребенку также присваивается фамилия матери.
На практике такая запись об отце ребенка не влечет за собой юридических последствий. У женщины все равно будет статус матери-одиночки, который подтверждается справкой из загса.
Что такое родительские права
Когда у родителей появляется официальный юридический статус матери и отца, у них возникают и определенные права. Причем у матери и отца равные родительские права в отношении ребенка.
Вот какие права есть у родителей:
- Воспитывать своих детей. Они отвечают за их физическое, психическое, духовное и нравственное развитие, а также за их здоровье.
- Защищать интересы своих детей.
- Решать вопросы воспитания и образования детей исходя из их интересов и с учетом их мнения.
- Если родитель проживает отдельно от ребенка, он вправе общаться с ним, участвовать в его воспитании и образовании, получать информацию о ребенке из образовательных учреждений, медицинских организаций, организаций социального обслуживания и т. п.
Когда прекращаются родительские права
Родительские права обоих родителей прекращаются, когда детям исполняется 18 лет. Но есть два случая, когда это может случиться и раньше:
- Несовершеннолетний ребенок вступает в брак.
- Ребенка признают полностью дееспособным и независимым раньше 18 лет. Такое возможно, например, если он работает по трудовому договору или занимается предпринимательской деятельностью с согласия родителей. На юридическом языке это называется эмансипацией.
За что могут лишить родительских прав
Родителей могут лишить родительских прав, если они:
- Уклоняются от своих обязанностей, в том числе злостно не платят алименты.
- Отказываются забирать ребенка из роддома.
- Злоупотребляют своими родительскими правами.
- Жестоко обращаются с детьми, в том числе совершают физическое или психическое насилие над ними, покушаются на их половую неприкосновенность.
- Страдают хроническим алкоголизмом или наркоманией.
- Совершили умышленное преступление против жизни или здоровья своих детей, другого родителя детей, супруга, который может и не быть родителем детей, либо против жизни или здоровья иного члена семьи.
Лишить родительских прав можно только в судебном порядке. При этом инициатором судебного разбирательства может быть как один из родителей, так и прокурор или органы опеки.
Последствия лишения родительских прав
Если родителей лишают родительских прав, то они лишаются и всех прав на ребенка, которые основаны на факте родства с ним. А также прав на уход и содержание от ребенка, когда родители станут нетрудоспособными.
Однако лишение родительских прав не освобождает родителей от обязанности содержать своего ребенка и выплачивать алименты.
Например, в 2016 году Свердловский областной суд рассмотрел такое дело. В квартире были зарегистрированы дети и отец, которого по суду лишили родительских прав. За квартирой был большой долг по коммунальным платежам, поэтому УК подала на семью в суд.
Суд первой инстанции решил, что долг нужно взыскать солидарно с отца и детей. Но дети не согласились и пошли оспаривать решение. И суд апелляционной инстанции встал на их сторону. Вот почему.
Дети не проживали в квартире, собственником которой был их отец, лишенный родительских прав. Кроме того, 18 лет детям исполнилось совсем недавно. Таким образом, в тот период, за который УК подала иск, именно отец должен был самостоятельно оплачивать коммунальные услуги, ведь дети были еще несовершеннолетними. И даже если одного из родителей лишают родительских прав, он все равно обязан содержать своих несовершеннолетних детей.
Есть и другие примеры. Так, в Московской области родители отказались от ребенка, который родился с серьезными проблемами со здоровьем. Они передали его на полное государственное обеспечение в детский дом-интернат. Написали, что отказываются от него и добровольно согласны на его усыновление любым лицом на усмотрение органов опеки и попечительства. И они решили, что на этом вопрос закрыт.
Но администрация детского дома-интерната обратилась в суд с требованием о взыскании алиментов на несовершеннолетнего ребенка. Суды первой инстанции отказали, посчитав, что раз родители отказались от ребенка, то не имеют теперь к нему никакого отношения. Однако президиум Московского областного суда не согласился с этим.
То, что родители отдали ребенка на полное гособеспечение в детский дом-интернат, само по себе не освобождает их от родительских обязанностей. Да, родители дали согласие на усыновление ребенка, но они могут отозвать его в любое время до решения суда об усыновлении. Поэтому, даже если родители отказались от родительских прав, они все равно обязаны содержать ребенка.
В каких случаях можно отказаться от родительских прав
Родители могут отказаться от родительских прав, например, если они отказываются забирать ребенка из роддома или у них нет возможности воспитывать его из-за тяжелой болезни или их пристрастия к алкоголю или наркотикам.
В этих случаях родители пишут заявление, что согласны на усыновление ребенка конкретным человеком либо без указания кем. Тогда с родителей снимается обязанность по содержанию их ребенка. Но не в момент, когда они написали заявление, а только после того, как ребенка усыновят.
Например, у супруги второй брак. От первого брака у нее есть ребенок, чей отец не хочет его содержать. Второй муж готов полностью взять на себя отцовские обязанности. В таком случае отец ребенка отказывается от своих прав, а второй муж усыновляет ребенка. Платить алименты после усыновления первый муж уже не обязан.
Как отцу отказаться от родительских прав
Чтобы отказаться от ребенка, биологический отец пишет заявление в произвольной форме об отказе от родительских прав и дает согласие на усыновление. Можно написать такое согласие и позже.
Заявление заверяется у нотариуса, затем его рассматривают органы опеки и попечительства, после этого подается исковое заявление в суд. В судебном заседании принимается окончательное решение о лишении отца родительских прав. На основании судебного решения вносится запись в органе загса.
Также можно не писать заявление об отказе от родительских прав, а выразить свое согласие на усыновление прямо на судебном заседании, на котором будет рассматриваться вопрос об усыновлении ребенка.
При этом необходимо помнить, что обязанность платить алименты прекратится, только когда несовершеннолетнего ребенка усыновит другой мужчина. Пока отец просто лишен родительских прав, содержать ребенка он обязан.
Что делать? Читатели спрашивают — эксперты Т—Ж отвечают
«Нам больной ребенок не нужен», — сказали родители. А потом вернулись за дочерью в детдом, но было поздно
В мессенджер мне пришло сообщение от незнакомой женщины. Я до сих пор не знаю, как ее на самом деле зовут. Пусть будет Ириной. Она написала только, что она педагог и живет где-то на востоке Украины.
Не совру, если скажу, что мы переписывались несколько часов. К концу нашего общения я пила валерьянку и не знала, что ей сказать. Но ей и не нужно было, чтобы я что-то говорила. Она сама все знала. Да и любые слова меркли на фоне этой трагедии.
Итак, эта история о синдроме Дауна. А еще об огромной трагедии, предательстве, боли, смерти, поиске себя и попытке вновь обрести смысл жизни. И о свете, который есть всегда, даже в кромешной тьме. Потому что есть Бог. И Он ведет каждого.
«Нам больной ребенок не нужен»
Ирина с мужем жили обычной жизнью. Работали. Она — в школе, он — на каком-то предприятии. На свет появилась дочь. Когда девочке было четыре года, решили, что пора бы и второго родить. Через несколько месяцев Ирина забеременела. Очень обрадовалась. Муж тоже. И бабушки с дедушками.
Носила не то, чтобы очень легко, но вполне терпимо. Вспоминает, что любили вечерами собраться семьей вокруг ее живота и слушать, что там делает внутри их вторая девочка. Они уже знали, что это именно девочка — Марина. Старшая дочка что-то говорила «в пупок», потом прикладывала ухо и смеялась, когда малышка пиналась в ответ.
Роды начались вовремя, девочка появилась легко. Но врачи почему-то прятали глаза, о чем-то шептались и куда-то ее унесли.
— У вашего ребенка синдром Дауна, — сказал через какое -то время заведующий отделением.
Ирина рассказывает, что, услышав это, потеряла сознание. Придя в себя, сначала не могла поверить в происходящее, а потом просто завыла в голос.
А врачи в один голос убеждали ее, что от девочки лучше отказаться.
— Вы сами не справитесь, это же больной ребенок. Они неадекватные, неуправляемые! Вы себя заживо похороните. Вы же еще совсем молодая. Подумайте о себе!
Ирина думала. И ей было себя жалко. Казалось, что жизнь взяла и предала ее. Вот так, ни за что…
Отказаться было страшно. Но забрать ее домой — еще страшнее. «Больной ребенок, неуправляемый», — стучало в голове.
И больше всего Ира хотела, чтобы ее дочь тогда умерла. Это решило бы все проблемы. Но девочка жила…
Вердикт мужа был коротким: «Нам такой ребенок не нужен». Поддержали его бабушки и дедушки, которые недавно еще радовались маленькой внучке. Уезжали они с мужем домой вдвоем. Вечером, когда темно.
— Помню, была метель, все выло вокруг, — говорила Ирина. — И мне казалось, что вслед нам плачет какой-то ребенок. А муж сначала шел, а потом просто побежал к машине. Убегал… Знаете, еще долго каждый день у меня перед глазами вставало, как мы раньше, в прошлой жизни, собирались вечерами и старшая смеялась, когда младшая пиналась в животе… Потом — как мы с мужем уходим без нее. И он бежит… И плач ребенка. Прямо стоял в ушах.
Старшей дочке и знакомым сказали, что девочка умерла в родах.
Кричащая тишина
Дома в первое время они говорили об этом. Тихонько, шепотом, чтобы старшая не слышала. Она и так очень тяжело переживала «смерть» сестренки, которую так ждала.
Убеждали себя и друг друга, что все сделали правильно. Мол, в детдоме такому ребенку будет лучше. Там занятия, особые специалисты по «неуправляемым», врачи.
— Все верно, все верно, — повторяла мама Ирины. — Что бы она делала среди нормальных людей? Над ней бы все смеялись. А там все будут такие же, как она — больные. И обузой для вас не будет. У вас здоровая дочь, о ней думайте.
Она говорила это каждый раз. Но однажды пришла, села тихо, помолчала и почти шепотом спросила:
— Дочь, а когда мы с отцом совсем старыми станем, ты будешь за нами ухаживать?
— Ну, мам, что за глупые вопросы… Конечно.
И отвела взгляд. Да и мать ее смотрела куда-то в сторону…
— Со временем нам всем становилось все труднее смотреть друг другу в глаза — мне, мужу, нашим родителям, — вспоминает Ирина. — Казалось, все правильно сделали, но как будто знали друг о друге что-то такое… Да что уж там… Что все мы предатели и с предателями живем. Знаете, это очень страшно. И хочется сбежать. А бежать некуда.
Муж отдалился, все позже приходил домой и больше молчал. Реже стали заходить бабушки с дедушками. И то, чтобы забрать к себе внучку. Остались в счастливом прошлом уютные семейные посиделки, пикники на даче. И даже свекровь не звала их с мужем копать картошку.
Ушло все. Даже разговоры о том, что сделали все правильно. Осталась кричащая тишина.
— Прошли месяцы, а покоя не было, — рассказывала Ирина. — Я перестала нормально спать, ворочалась ночами, кошмары какие-то снились. Муж ушел на диван. Да и сам там то кряхтел, то вздыхал… Знаю, мы оба думали об одном. И молчали.
Ира начала искать в интернете истории семей, которые отказались от особых детей.
— Однажды наткнулась на один форум «родителей-отказников». Почитала и мне стало еще хуже. Я почувствовала, что они мучаются также, как и я. Но всеми силами пытаются себя оправдать. Хотя бы в своих собственных глазах…
«Смогу ли я когда-нибудь себя простить?»
…Я понимаю, о чем она говорит. Года два назад я тоже узнала про такие форумы. Подруга прислала ссылку на один из них. И знаете, мне тогда стало очень жалко этих родителей. Прямо до слез. Я читала и сердце обливалось кровью.
Мне всегда хотелось узнать, как живут семьи, которые отказались от своих детей. Тогда я поняла — они живут в аду. Каждый день, каждую минуту, каждую секунду они в аду. Уже здесь, на земле.
Есть кресты, которые кому-то не по силам. Крест рождения больного ребенка может быть очень тяжел. Но рядом может оказаться кто-то, кто его подхватит и понесет вместе с тобой. И станет легче. А кто-то несет его легко. Бывает и так.
Но, читая все это, я поняла, что есть один крест, который не по силам никому. Это крест предательства своего ребенка.
Растить ребенка-инвалида может быть тяжело, невыносимо. Но бросить его и жить спокойно невозможно.
С ужасом я понимала тогда, что эти люди никогда не смогут спать спокойно. Как и Ирина. И они сами это понимают. Они и забрать малыша-инвалида не в силах, и забыть его тоже не смогут. «Я никогда не смогу жить с таким ребенком». И через две строки: «Я не могу даже думать, как он там один».
Они оправдываются, пытаются что-то доказать. В первую очередь — себе. Они ищут в интернете страшное видео, где дети-инвалиды показаны в самом жутком виде. Они пишут, что никогда не смогли бы поднять такого ребенка. Нет денег, нет сил, нет помощников, нет чего-то еще…
Они много лет после отказа от своего малыша ездят в детдом, чтобы убедить себя, что там ему лучше. И сами себе не верят. Они понимают, что к прежней жизни возврата нет.
Это и есть та самая «тьма кромешная и скрежет зубов». Вечные муки.
Самый частый вопрос, который звучал там: «Смогу ли я когда-нибудь себя простить?» Они сами понимают, что не смогут…
…Понимала это и Ирина. И она стала навещать свою дочь. Тайком, чтобы муж не знал.
Когда некого обнять
Сначала приезжала и просто разговаривала с персоналом. Посмотреть на дочь у нее не хватало духа. А потом решилась.
— Я надеялась, что увижу какого-то «чужого», не моего ребенка, который уже привык к другим людям. Но она была так похожа на меня! Это была моя дочь! Я гнала от себя это мысль… Но она моя, моя! Мои глаза… Мои брови… Даже хмурилась она также. Я смотрела на нее и видела себя. Не хотела, но видела. И я тогда убежала…
Но от себя Ирина убежать не могла. Хотя убеждала себя, что в детдоме профессионалы и там ребенку лучше. Она приходила еще и еще…
Девочка развивалась хорошо — улыбалась, держала голову, переворачивалась, кричала иногда. А потом перестала. Она смотрела в потолок и в таких же, как у мамы, глазах у нее была тоска.
— Что с ней? — спрашивала Ирина.
Персонал пожимал плечами. И только старенькая уборщица однажды сказала:
— А зачем? Она поняла, что никому не нужна. И жить, развиваться, стараться ей не для кого. Зачем тянуть руки, если некого обнять? Кому улыбаться.
Вечером Ирина сказала мужу, что хочет забрать дочь.
— Да, — ответил он тихо…
Впервые за много месяцев они болтали о чем-то за ужином. Волновались, конечно, у Ирины все падало из рук… Но ушла куда-то тягучая, липкая тоска. Ночью муж пошел спать не на диван, а в их с Ирой постель. Не было уже того непосильного креста — креста предательства. Впервые за это время они заснули в обнимку. Рядом надежный человек. Теперь все будет хорошо.
Не успели
Они еще не знали, как объяснить это старшей дочери, как сказать родителям. Было страшно, но и легко. Вернулась жизнь.
Они выбирали игрушки, одежду. Все, что купили раньше, после родов сразу раздали. Готовились, собирали какие-то бумаги, вместе навещали малышку…
Их младшая дочь умерла от пневмонии. Ушла за неделю.
— Это мы виноваты, я знаю, — писала мне Ирина. — Если бы мы ее не бросили, она была бы жива, была бы счастлива. Это же я! Я хотела в роддоме, чтобы она умерла. И вот она умерла. Моя дочь умерла! И это был такой ужас. Я никогда себе этого не прощу! Никогда!…
Мужу тоже было тяжело. Он не отстранялся, но больше молчал. Думал о чем-то. Но однажды вечером подошел к Ирине и сказал:
— Давай возьмем такую девочку. Я видел в базе. Очень на тебя похожа. И на нее.
…Сейчас они собирают документы. Скоро у их старшей дочери появится младшая сестренка, о которой она так мечтает. Пусть не совсем обычная, не такая, как другие дети. Но любимая и счастливая.
Поохали, всплеснув руками, бабушки и дедушки, Ирина мама даже поплакала. А потом обняла ее:
— Делай, дочь, как сердце подсказывает. Я сама извелась вся. Будем и ее любить.
А дед, Ирин отец, притащил откуда-то себе гантели:
— Сил много надо будет, вторая же внучка. Должен быть дед — молодец!… Да не реви ты, бабка! Жизнь, она такая…
Допоздна у них в доме горел свет. Дом этот, наконец, был спокоен. В нем было тепло, а главное — честно. Все были вместе и могли смотреть друг другу в глаза. Говорили, пили чай… Кровили еще болью и виной сердца.
И так будет всегда. От этого никуда не деться. Но теперь есть смысл. И надежда — что все правильно. И все они будут счастливы. Обязательно! Потому что рядом Бог.
Он был в глазах той девочки, таких же, как у мамы. Он плакал голосом того ребенка, который Ирина слышала. Он тосковал, когда был никому не нужен. Он был в их сердцах, когда они спали в обнимку, решив все исправить. И охранял их сон. Он умер вместе с девочкой и родился опять, когда услышал: «Давай возьмем такую». Он обнимал Иру руками ее мамы и «подавал» старому деду гантели… И сейчас Он в том доме, где горит за окнами теплый свет.
«Мне хочется жить полной жизнью». Я отдал своего ребенка с инвалидностью в интернат
Кристина, 31 год: «Порывов поехать к дочери в интернат было два, но оба раза я не решилась»
«Уже семь лет я не знаю, что с моей дочерью. Родила я ее в 24 года. Девочка родилась с тяжелой формой синдрома Дауна и гидроцефалией. В роддоме педиатр рассказал о будущей жизни, перечислил, к чему стоит быть готовой. Нет, он вовсе не уговаривал отказаться от ребенка, он просто честно сказал, что материнство будет существенно отличаться от материнства, которое показано в фильмах и книгах. Как я восприняла новость? Вам даже не передать, что со мной произошло в этот момент – истерикой это назвать сложно. В родовой палате соседки держали меня, чтобы я ничего не разнесла. А потом все было как в тумане: началась процедура отказа, беседы с психологом и сочувствующие взгляды друзей, работников роддома, остальных рожениц. Мне казалось, что на меня весь город смотрит, как на ничтожество. С отцом малышки мы разошлись сразу же. Он сказал, что в свои 26 не может каждый день видеть дома инвалида. Видимо, так проверяется любовь (грустно улыбается).
Фото в материале: Карин Тевенау
В решении, чтобы отдать ребенка в интернат, я была непреклонна. Сама я по образованию медсестра и видела, как детей с инвалидностью, так и их родителей. И немного в курсе, что происходит внутри семьи. Оставить в семье ребенка с множественными психофизическими нарушениями – это полностью посвятить себя ему 24 часа семь дней в неделю. Вы должны каждый день мириться с происходящими с вами вещами. И это касается не только внутренних увлечений, но и внешних факторов. Вы не можете сходить со своим ребенком на аттракционы, вы не можете подарить ему игрушку, потому что он просто не понимает ничего. И вы постоянно будете винить себя, будто в вас что-то не так. Вы будете испытывать постоянную душевную боль.
Я не видела дочь после отказа и пока что не хочу. Несколько раз в первое время звонила в интернат. В последний раз звонила два года назад. Мне сообщили, что девочка удачно перенесла операцию на сердце, что она спокойная и улыбчивая. Порывов поехать в интернат было два, но оба раза я не решилась. Наверное, струсила. Если честно, мне даже больно называть ее имя. Ее зовут Любовь.
Из родственников у меня только мама и младшая сестра. Они обе поддержали мое решение. Испытываю ли я угрызение совести? Нет. Наверное, потому что родные люди убедили, что так будет правильно. У меня сейчас второй брак, и мой второй муж пока не в курсе, что у меня есть дочь. Не знаю, когда скажу ему об этом. Главное сейчас – построить крепкую семью и родить здорового ребенка. Мне хочется жить полной жизнью».
Михаил, 39 лет: «Жена в курсе, что я вижусь с сыном. Она сказала, что уважает мое решение, но очень просит не рассказывать ей про него»
«Моему сыну десять лет. У него очень тяжелый диагноз с рождения – множественные нарушения как психического, так и физического характера. Даня питается через трубочку, как принято говорить в народе, не ходит, не говорит и очень плохо видит.
Это наш с женой второй ребенок, есть еще старшая дочь. Ей 12 лет. Даню отдали в интернат с рождения. Моя жена сказала, что ни морально ни физически не справится с ребенком, у которого такая тяжелая инвалидность. Мы честно поговорили, она сказала, что нам нужно растить дочь и думать о ней. А Даня будет забирать все время. Может, это цинично звучит, но у дочери есть будущее, в отличие от сына. Моя жена в неком роде перфекционистка, для нее диагноз Дани был ударом. Когда по телевизору показывают идеальную семью, в ней не бывает ребенка с инвалидностью. В ней не показывают ребенка на коляске, с протезами или слепого. В шаблоне «идеальная семья» все здоровые и счастливые. Моей жене тяжело представить идеальную семью с ребенком, который отличается от других детей абсолютно всем. И который даже просто не вырастет.
Родственники поддержали нас, сказали, что мы правильно сделали. Не было сплетен, осуждающих взглядов. Оля (жена) не навещает сына, ей тяжело. Дочь знает, что у нее есть брат. Насколько знаю, в школе она никому не говорит об этом и пока что желания увидеть брата не озвучивала.
Сам стараюсь навещать сына два раза в месяц. Раньше навещал где-то раз в год. Морально мне было тяжело осознать – я даже не знал, что с ним делать. Его не радует ничего, его ничего не интересует, он даже не держит игрушки. Я просто гулял с ним по территории интерната. В коляске катал или носил на руках. Ловил себя на мысли, что скучаю по сыну. Вот так и стал чаще ходить к нему.
Жена в курсе, что я вижусь с сыном. Она сказала, что уважает мое решение, но очень просит не рассказывать ей про сына. Хотя недавно я попросил ее купить ему новой одежды. Захотелось его принарядить. Оля с вниманием и душой подошла к выбору одежды, упаковала ее. Но так и не поехала со мной. Вижу, что ей тяжело. Думаю, что ей просто нужно время.
За Даней в интернате смотрят, он всегда опрятен, сыт. У меня не было мыслей забрать его домой. Вижу, что тут ему лучше и спокойнее. Мы даже не знаем, как его правильно кормить. Сын узнает меня по голосу – он улыбается и закрывает лицо ладошками. Сотрудники интерната говорят, что реагирует и улыбается он только на меня. Я читал, что дети с такими диагнозами живут совсем недолго. Посмотрим, что будет дальше (отворачивается)».
Карина, 30 лет: «В садик нас не приняли – с сыном не могли справиться. Муж ушел от нас, когда сыну было два года»
«Моему сыну шесть лет. У него психические нарушения и ко всему прочему он еще и гиперактивен. Два года он уже проживает в доме-интернате и каждые выходные его навещаю я и бабушка. Я не справлялась с ним. Из-за диагноза Антона моя жизнь превратилась в один большой день. Пропало всё начиная от карьеры, заканчивая друзьями. Я постоянно смотрела за сыном. На улицу мы не могли выйти, так как он бросался под машины, постоянно кричал, вырывался, убегал, кусался. Он не понимал абсолютно ничего. Мы приходили в поликлинику, родители прятали своих детей от него. Антона невозможно было занять ничем – он мог с утра до вечера выть и биться головой о пол. Ночью он вскакивал и с разбегу бился об стену. За четыре года я не помню ни одного спокойного дня.
В садик нас не приняли – с сыном не могли справиться. Муж ушел от нас, когда сыну было два года. Не выдержал постоянных криков ребенка. Из-за того, что сын в сад ходить не сможет, мне пришлось забыть о работе. Знаете, когда в семье появляется ребенок с инвалидностью, из родственников не помогает никто. Когда моя мама в первый раз услышала о том, чтобы Антон жил в интернате, назвала меня кукушкой. Сказала, что это бесчеловечно и низко. Она сказала, что даже если я и устала, то должна терпеть хотя бы из любви к ребенку. Но сама так и не осталась с внуком дольше, чем на час, хотя бы пока я приму ванну. Я плакала и говорила маме, что хочу выйти на работу. Она спрашивала, чем меня не устраивает пенсия на инвалидность и алименты. А мне не хотелось ничего – ни денег, ни материнства. Мне хотелось пропасть без вести.
Антон всегда был в синяках – калечил себя, как мог. Он бил себя кулаками, кусал себя, царапал. При этом не знал меры. Он мог отреагировать на грубый громкий голос. Приходилось постоянно орать. Он скрежетал зубами, ломал их даже. В нем было столько агрессии и силы, что мне казалось, когда-нибудь он просто убьет себя. В решении с интернатом меня поддержала бывшая свекровь. Я не чувствую себя плохой матерью. Просто у меня ребенок, которого не принимает общество. Мой ребенок – изгой, который раздражает и к которому нужен очень индивидуальный подход. А в интернате он среди своих. Когда я прихожу, он внимательно меня рассматривает и смотрит в глаза. Да, он узнает меня, улыбается и может поцеловать. О том, что с ним будет, когда станет совершеннолетним, мне не хочется думать. Я не хочу, чтобы он был за серым забором интерната, но пока лучшего варианта для него и для себя не придумала. Сама я не справляюсь, да и жить мне хочется (кусает губы и отворачивается)».
Карина, 29 лет: «Да, есть родители, которые справляются, они сильные. Но я не из их числа»
«Моему сыну пять лет. Его зовут Рома. Сын никогда не пойдет, не заговорит и не покажет, что у него болит. Он практически всегда плачет. К решению, чтобы отдать Рому в интернат, я шла два года. Это решение никогда не дается просто. На тебя давит социум, мол, ты ведь в ответе за того, кого приручила. Социум думает, что если сдала в интернат, то обязательно разлюбила, бросила, загуляла. Никто не подумает, что ты устала и у тебя самой уже едет крыша. Меня поддерживали друзья, они предлагали альтернативы, предлагали свою помощь. Но это все временное, основную часть времени с сыном проводила я. Мыла его, кормила протертой пищей, меняла подгузники, ворочала, чтобы пролежней не было. В коляске сына не катала, он быстро устает в полусидячем состоянии и поэтому начинает плакать. Если ему было больно, он искусывал себя вплоть до вырывания целых кусков кожи на руках. Я всегда боялась, что он когда-нибудь перегрызет себе вены.
Мои родители никогда не выражали желания посидеть с Ромой. Максимум – пришли, погладили по голове, покормили протертым бананом. С мужем мы решили, что наша жизнь проходит мимо. Что за пять лет мы устали, надорвали здоровье и издергались. Нам нигде не давали консультацию, как вообще со всем этим жить. Два раза сдавали сына на социальную передышку. Сейчас у нас в планах все же сдвинуться с мертвой точки, а с ребенком, у которого тяжелая инвалидность, этого сделать невозможно. Мы отдали Рому в интернат.
Родители выдыхаются. Одно накладывается на другое – в поликлинике тебе швыряют рецепт и просят справляться самому, в кафе на тебя смотрят, как на инопланетянина, особенно если еще и вздумал покормить ребенка при всех «странной едой», а во всяких центрах соцзащиты говорят, мол, пенсию же вам дают – чего вы еще хотите. Мы хотим поддержки и консультаций. А не рыть интернет и придумывать реабилитацию самим себе. Мы совета хотим, как жить с таким ребенком, чтобы можно было отвлекаться, работать и при этом не доводить себя до состояния полного изнеможения.
Да, есть родители, которые справляются, они сильные. Но я не из их числа. Возможно, если бы я видела поддержку общества, а не косые взгляды, то это меня подбадривало бы. Но пока что я имею хроническую усталось и бесконечную боль (вытирает слезы)».
Алла, воспитатель интерната: «Редкий случай, когда родители приезжают каждый выходной»
«Воспитателем я работала восемь лет. Я работала как с детьми с тяжелыми диагнозами, так и с детьми с заторможенностью развития, синдромом Дауна, аутизмом. Родители попадались абсолютно разные. Были те, кто посещал своего ребенка каждую неделю, были те, кто через воспитателя передавал новые вещи своему ребенку, но самого ребенка видеть не хотел. Есть и те, кто не приходит никогда, а звонит и задает общие вопросы: жив ли вообще их ребенок и как он себя чувствует. Редкий случай, когда родители приезжают каждый выходной. Такие родители есть, но их очень мало. В основном встречи с детьми, особенно у которых диагноз тяжелый, идут на убыль. Родители, которые отдавали детей на социальную передышку, были в состоянии изнеможения – с синяками под глазами, серым цветом лица и впалыми глазами. Все родители разные и к каждому должен быть индивидуальный подход. Это же элементарная психология – кто-то сильнее, а кому-то нужна поддержка.
Несколько раз было такое, что родители начинали навещать ребенка спустя очень долгое время. Практически никто не забирает детей домой, но и отдают в интернаты очень редко. Детей с тяжелыми диагнозами посещают нечасто. Такие дети мало кого узнают и различают. Самые частые посетители – бабушки. Отцы приходят очень редко. За мое время работы я видела только троих отцов. Но были и такие мамы, которые приходили один раз и больше никогда не появлялись».